Его Первое Видение

аконец, я пришел к заключению, что или я должен оставаться во тьме и недоумении, или поступить так, как указывал Иаков, то-есть, обратиться к Богу. В конце концов, я решил обратиться к Богу, думая, что, если Он дает мудрость тем, кто в ней нуждался, и дает щедро и без упреков, то и я могу попробовать.

Итак,приняв решение обратиться к Богу, я удалился в лес, чтобы исполнить мое намерение. Это было утром в один прекрасный ясный день ранней весной тысяча восемьсот двадцатого года. В первый раз в моей жизни я решился на такой шаг, так как никогда еще, несмотря на все мои душевные тревоги, я не пробовал молиться вслух.

Уединившись в том месте, куда я заранее наметил пойти, я посмотрел вокруг себя и, видя, что я один, стал на колени и начал изливать перед Богом чувства своей души. Едва открыл я уста свои, как внезапно какая-то сила, охватив и совершенно обессилив меня, произвела на меня такое поражающее действие, что язык у меня оцепенел, и я не мог говорить. Страшная тьма окутала меня, и мне казалось, что я был обречен на внезапную гибель.

Но, напрягая все свои силы, я взывал к Богу об избавлении от этой враждебной силы, которая охватила меня. И вот, в тот момент, когда я был готов отчаяться и отдать себя на гибель, не на какую-нибудь воображаемую гибель, но во власть какого-то реального существа из невидимого мира, которое обладало такой неимоверной силою, какой я никогда в жизни не наблюдал ни в одном человеке, — в этот момент страшной тревоги я увидел прямо у себя над головой столп света ярче солнца, который постепенно спускался пока не упал на меня.

Как только появился этот свет, я почувствовал себя освобожденным от врага, который, было, сковал меня. Когда же свет почил на мне, я увидел Двух Лиц, стоявших в воздухе надо мной, блеск и величие которых невозможно описать. Один из них, обратившись ко мне и назвав меня по имени, сказал, указывая на другого: «Сей есть Сын Мой Возлюбленный. Слушай Его!»

Цель моего обращения к Господу состояла в том, чтобы узнать, какая из всех сект была правильной, дабы я мог присоединиться к таковой. А потому, как только я овладел собой и мог снова говорить, я спросил у Лиц, стоявших надо мною среди света, какая из всех сект правильная и в какую из них я должен вступить.

Мне было сказано, что я не должен присоединяться ни к одной из них, так как все они неправильны, и Лицо, обратившееся ко мне, сказало, что все их вероучения омерзительны в Его очах; что все их проповедники извратились; что «они приближаются ко Мне своими устами, сердца же их далеко отступили от Меня, и что они проповедуют заповеди человеческие как учение; они имеют вид благочестия, но отрицают силу его.»

Он снова запретил мне присоединяться к какой-либо из сект; и еще много другого сказал Он мне, о чем я не могу написать в настоящее время. Когда я снова пришел в себя, то увидел, что я лежал на земле и смотрел в небесную твердь.

Спустя несколько дней после этого видения, я случайно встретился с одним из проповедников секты методистов, очень деятельным в упомянутом религиозном движении, и, разговаривая с ним на тему религии, я воспользовался случаем и рассказал ему о видении, которого я удостоился. Его поведение очень удивило меня: к моему сообщению он отнесся не только несерьезно, но с большим презрением, сказав, что все это было от дьявола и что никаких видений или откровений не бывает в наши дни; что все это прекратилось со времен апостолов и никогда больше не повторится.

Я скоро увидел, что мой рассказ возбудил среди вероучителей большое предубеждение против меня, и был причиной сильного преследования, которое все больше и больше возрастало; и несмотря на то, что я был никому неизвестный юноша, не достигший еще пятнадцатилетнего возраста, и в таких жизненных условиях, которые не давали мне никакого положения в обществе, все же высокопоставленные лица обратили на меня достаточно внимания, чтобы возбудить общественное мнение против меня и начать жестокое гонение при участии всех сект; все они объединились, чтобы преследовать меня.

Это было для меня тогда и впоследствии причиной серьезного размышления: как странно, что такой неизвестный юноша, как я, которому минуло всего лишь четырнадцать лет, принужденный добывать скудные средства на жизнь ежедневным физическим трудом, мог обратить на себя внимание важных представителей самых популярных сект того времени, да так, что возбудил в них дух самого жестокого гонения и клеветы. Странно или нет, но так это было, и часто служило для меня причиной глубокой скорби.

Однако, несмотря на это, явившееся мне видение было реальной действительностью. И размышляя об этом впоследствии, я думаю, что чувствовал себя почти так как Апостол Павел, когда он, защищая себя перед царем Агриппой, рассказал о своем видении, в котором он видел свет и слышал голос. Но не многие поверили ему: одни называли его нечестным, другие говорили, что он умалишенный; над ним глумились, его поносили. Но все это не уничтожило действительности его видения. Он видел видение, он знал это, и все преследования в поднебесной не могли изменить сего, и хотя бы и преследовали его до смерти, все же он знал и будет знать до последнего своего вздоха, что он видел свет и слышал голос, говоривший с ним, и никакая сила во всем мире не мог заставить его думать или верить иначе.

Так именно было и со мною: я действительно видел свет, и посреди этого света я видел Двух Лиц, и они действительно говорили со мною; и несмотря на то, что меня ненавидели и преследовали за то, что я говорил, что мне было видение, все же это была истинная правда; и в то время, как меня гнали, поносили и распространяли обо мне со злостью всякую ложь, в душе моей я спрашивал себя: Почему меня преследуют за то, что я говорю правду? Я действительно видел видение, и кто я такой, чтобы противостоять Богу? И почему весь мир хочет заставить меня отрицать то, что я на самом деле видел? Я знаю, что мне явилось видение, и я знаю, что Бог также знает это, и я не могу и не смею отрицать сего. Во всяком случае, я знал, что если бы я сделал это, то согрешил бы перед Богом и подвергся бы Его осуждению.

Что же касалось сектантства, то теперь я был убежден в том, что я не должен был присоединяться ни к одной секте, но оставаться так, как я был, пока не получу дальнейшего указания. Я нашел правильным свидетельство Иакова: — что человек, нуждающийся в мудрости, может просить у Бога и получить ее без упреков.